Аннотация: Конституционный Суд РФ допускает грубые процессуальные нарушения при рассмотрении дел, связанных с проверкой конституционности нормативных правовых актов, а само закрепление за Конституционным Судом РФ полномочий по толкованию Конституции РФ ошибочно.
"Я сижу, понемногу вникаю:
Ну, зачем большие окна трамваю?"
("Градусы". Кто ты).
В статье «Проблемы негров шерифа не волнуют» нами уже высказывались претензии по поводу возможности интерпретации норм Конституции РФ Конституционным Судом (вместо буквального применения конституционных норм КС РФ частенько ударяется в установление заложенного в эту норму смыла).
"Рациональное применение Конституции или принятого на ее основе закона, - пишет судья КС РФ Б.С. Эбзеев, - может потребовать от интерпретатора выйти за пределы чисто грамматического толкования, основанного на дословном тексте конституционной нормы. И тогда Конституционный Суд одновременно выполняет в известной мере правотворческую функцию, поскольку предлагает такие решения, которые связаны с дословным текстом Конституции весьма тонкими нитями".[1]
Нередко получается, что КС РФ подстраивает конституционную норму под противоречащей ей буквально нормативный правовой акт, проверяемый на соответствие Конституции. И неудивительно: вместо того, чтобы выявлять смысл проверяемого нормативного акта по отношению к конституционной норме, КС РФ выявляет смысл конституционной нормы в свете обнаружившейся неопределенности в применении проверяемого нормативного акта.
В итоге такой деятельности КС РФ создает исключения из правил: «вообще нельзя, но в данном случае можно». И, как правило, к большому сожалению, это происходит, когда дело касается ограничения прав и свобод человека и гражданина.
«Полагаем, что излишнее, а порой и не вполне оправданное вмешательство Конституционного Суда РФ с его общеобязательными и неоспоримыми решениями в деятельность законодательных органов способно сыграть весьма негативную роль.
Нормотворчество Конституционного Суда не всегда имеет положительный результат. Оно может выразиться в санкционировании конституционности норм текущего законодательства и выдвижении правовых доводов и положений, имеющих общеобязательное значение, в то время как есть все основания полагать, что конституционно-санкционированные нормы как раз не отвечают критерию конституционности и нуждаются в существенном правовом преобразовании».[2]
Злоупотребляя своим правом на толкование конституционных норм при проверке нормативного правового акта на соответствие Конституции РФ, КС РФ фактически ежедневно переписывает Конституцию РФ (хотя формально никто на это его не уполномачивал).
И, по всей видимости, сам того не понимая, КС РФ об этом «проговорился».
В Определении от 5 июля 2001 года N 135-О КС РФ указал: «Осуществляемое Конституционным Судом Российской Федерации толкование конституционных положений допускается в целях выяснения их смысла, непосредственно влияющего на объем прав и обязанностей субъектов конституционных правоотношений и раскрывающегося в системной связи с нормами других статей Конституции Российской Федерации. При этом Конституционный Суд Российской Федерации, руководствуясь принципом разделения властей (статья 10 Конституции Российской Федерации) и будучи связан компетенцией иных органов государственной власти (часть третья статьи 3 Федерального конституционного закона "О Конституционном Суде Российской Федерации"), воздерживается от толкования содержащихся в Конституции Российской Федерации понятий, нормативное содержание которых раскрыто в действующих федеральных законах. При наличии предусмотренных Федеральным конституционным законом "О Конституционном Суде Российской Федерации" оснований управомоченные субъекты вправе обратиться в Конституционный Суд Российской Федерации с запросами о проверке конституционности таких законов в рамках процедур, установленных статьей 125 (части 2, 3 и 4) Конституции Российской Федерации».[3]
Формально КС РФ здесь говорит всего лишь о своих претензиях к форме обращения: дескать, переделайте обращение в порядке ч.5 ст.125 Конституции на ч.2 этой же статьи, вот тогда и рассмотрим.
Но фактически КС РФ озвучил очень важную мысль: конституционные нормы можно толковать только по отношению к другим нормам Конституции и нормам международного права, но не в связи с проверкой нормативного правового акта на соответствие Конституции РФ.
Хрен редьки не слаще: когда КС РФ занимается интерпретацией конституционных норм в связи с проверкой нормативного правового акта на соответствие Конституции РФ, разве он не занимается их толкованием (выявлением смысла конституционной нормы)?
«Цель толкования заключается в том, чтобы юридически точно определить, как понимать норму Конституции»[4]
«Ранее уже отмечалось, что толкование Конституционным Судом РФ Конституции РФ, ее принципов, норм и положений осуществляется не только в порядке, предусмотренном ч. 5 ст. 125 Конституции РФ, но гораздо чаще при решении вопросов о конституционности нормативных правовых актов, т.е. в соответствии с ч. 2 ст. 125 Конституции РФ».[5]
Т.е. КС РФ сам себя разоблачил: очень часто он занимается тем, чем ему нельзя заниматься (вместо буквального применения конституционной нормы начинает искать в ней какой-то скрытый смысл, что заканчивается «натягиванием шкурки» конституционности на проверяемый нормативный правовой акт, вступивший с ней в буквальное противоречие).
И даже по отношению к возможности непосредственно толкования конституционных норм (в порядке ч.5 ст.125, а не ч.2) Конституционным Судом РФ есть вопросы.
Да. Такое право дано Конституционному Суду ч.5 ст.125 Конституции РФ.
Но ведь это в корне неправильно.
«По отношению к действующей Конституции России ее законодателем выступили граждане страны, принявшие ее в ходе референдума 12 декабря 1993 г. Таким образом, официальное толкование ее положений оказалось невозможным».[6]
«Действующая Конституция России закрепила функцию толкования Конституции за Конституционным Судом (ч. 5 ст. 125). Это обусловлено тем, что Конституция была принята референдумом, непосредственно народом, и потому ее толкование должно осуществляться особым образом - путем квалифицированной юридической экспертизы текста норм тем органом, который осуществляет судебную власть путем конституционного судопроизводства. [7]
Понятно, что толкование должно осуществляться квалифицировано. Но почему это должно осуществляться судебной властью? Это же противоречит ее предназначению.
Предназначение суда – осуществление правосудия. Другими словами, разбирательство споров и защита чьих-то нарушенных прав (ст.46 Конституции РФ).
Суд может иметь место в случае наличия спорящих о чем-то сторон, каждая из которых имеет в данном деле какой-то конкретный интерес (а не абстрактный). Они есть и при обжаловании нормативных актов (сторона, издавшая акт, отстаивает его законность, а сторона, оспаривающая этот акт, отстаивает его незаконность) и даже в случае разбирательства по делам особого производства (в них всегда кроме заявителя есть и другие заинтересованные лица).
В случае же толкования судом конституционных норм в порядке абстрактного нормоконтроля (ч.5 ст.125 Конституции РФ) никаких признаков спора или нарушения чьих-то интересов (а значит, и признаков возможности судебного разбирательства) не наблюдается. Нет никаких заинтересованных лиц кроме самого заявителя (Президента РФ, Совета Федерации, Государственной Думы, органов законодательной власти субъектов РФ) и чьих-то нарушенных интересов.
Интерес же самого заявителя чисто спортивный (носит абстрактный характер): «Товарищ лектор, а Вы когда-нибудь «подушечку» ели? Сверху она конфета, а внутри у ней варенье. Вот мне интересно, как энту варенью у тую «подушечку» начиняють?»
Позвольте, если кому-то что-то непонятно, то это не повод сразу бежать в суд.
Суд – это не библиотека, не справочная и не юридическая консультация, чтобы удовлетворять чье-либо любопытство.
Если тебе, как правоприменителю, не понятна какая-то конституционная норма, то применяй ее так, как понимаешь ее лично ты. А если кто-то будет не согласен с твоим пониманием, вот тогда и возникнет основание для судебного разбирательства.
Если нет спора, то и суда никакого быть не может.
Это, во-первых.
Во-вторых, всякое лицо, наделяя другое лицо какими-то полномочиями, доверяет ему выступать от своего имени (защищать свои интересы) в отношениях с третьими лицами.
Возложение полномочий по защите своих интересов на суд (если таковой будет иметь место) автоматически означает, что суд утрачивает свой главный признак, который и делает его судом – беспристрастность. Суд становится представителем наделивший его соответствующими полномочиями стороны, и ни о какой состязательности и равноправии сторон тогда не может быть и речи.
В-третьих, полномочия представителя должны быть документально оформлены.
Согласно статье 94 Конституции РФ, формально представителем народа является Федеральное Собрание (т.е. представительство оформлено законом), а не Конституционный Суд РФ.
Но не может же быть у одного лица два представителя в органах власти: в случае противоречия их интересов, кто из них будет считаться более «пердставительным» представителем?
Если Федеральное Собрание официально закреплено в качестве представителя народа в органах власти, то именно оно и должно осуществлять от имени представителя все необходимые юридически значимые действия (в том числе и толковать волю народа, изложенную в Конституции РФ). И если Федеральное собрание наделено правом даже изменять Конституцию РФ, то почему оно не в состоянии дать толкование конституционных норм?
Если невозможно выяснить волю самого законодателя (народа), то у кого как не у его представителя (Федерального Собрания) эту волю выяснять?
В связи с этим возникают важные вопросы и процессуального характера.
По постановлениям КС, касающимся толкования конституционных норм, мы видим, что Совет Федерации и Государственную Думу в суде частенько никто не представляет. Кого только не приглашает КС в качестве заинтересованных лиц (и Правительство РФ, и Президента РФ и Верховный Суд, и различные министерства), а представителей Федерального Собрания нет.
А ведь это означает, что судебный процесс проводится без участия самого что ни на есть заинтересованного лица (издавшего Конституцию, нормы которой подвергаются толкованию в каждом таком заседании) – народа.
Ни самого этого лица в судебном заседании нет (по объективным причинам), ни его представителя (в лице Федерального Собрания).
Даже в самых рядовых процессах это обстоятельство является безусловным основанием для отмены решения суда (например, ст.330 ГПК РФ), поскольку этим самым нарушаются базовые принципы правосудия: равноправие и состязательность сторон.
Что уж говорить о судебных процессах, имеющих значение для всей страны.
Форменное безобразие со стороны КС РФ.
Другой вопрос связан с порядком наделения полномочиями представителя Федерального Собрания в тех случаях, когда он в суде все-таки присутствует.
Понятно, что эти представители имеют надлежащим образом оформленные доверенности от Совета Федерации и Государственной Думы.
Но чью позицию (точку зрения) они отстаивают в судебном процессе: свою собственную (как физического лица, обладающего несомненно высокой квалификацией в области права) или позицию доверителя (Федерального Собрания, а через него и народа)?
Например, в ГД 450 депутатов. И у каждого из них может быть своя собственная точка зрения по рассматриваемому в КС РФ вопросу. Эти точки зрения могут быть диаметрально противоположные.
Представитель не может отстаивать в суде свою собственную точку зрения по предмету спора, отличную от точки зрения доверителя: он должен донести до суда именно волю своего доверителя.
Каким образом представитель Государственной Думы выявляет волю всей Думы, которую необходимо отстаивать в суде?
Может быть, в ГД РФ проводится голосование перед рассмотрением соответствующего вопроса в суде, в ходе которого выявляется консолидированная позиция Думы по этому вопросу? И, наверное, это оформляется соответствующим протоколом?
Весьма сомнительно.
В лучшем случае позиция согласовывается с профильным комитетом Думы. Но ведь комитет Думы – это не вся Дума: он не уполномочен осуществлять представительство народа.
Если же все-таки перед заседанием КС консолидированная воля Государственной Думы по рассматриваемому вопросу действительно выявляется путем голосования, то возникает другой вопрос: а зачем тогда вообще нужно судебное разбирательство в КС РФ?
Изложенная в спорной конституционной норме воля народа (в лице его представителя) установлена. С чем тут спорить?
Хорошо ли это или плохо, но так решил сам народ (в лице своего представителя) и КС РФ, власть которого производна от власти народа, невправе этой воле противопоставить свою.
Таков расклад по вопросу толкования норм Конституции РФ (ч.5 ст.125).
Если же вопрос стоит о проверке конституционности федерального закона (ч.2 ст.125), то здесь расклад сил будет иным.
С одной стороны, в таком процессе Федеральное Собрание в лице своего представителя отстаивает свои интересы, как лицо, предположительно нарушившее своим федеральным законом Конституцию РФ. С другой стороны, согласно ст. 94 Конституции РФ, оно вправе выступать в качестве представителя лица, издавшего Конституцию (которой этот федеральный закон противоречит).
Т.о., налицо совпадение в одном лице представителей спорящих сторон с противоположными интересами, что недопустимо.
В такой ситуации в качестве участвующего в деле лица на стороне лица, издавшего Конституцию РФ, по нашему мнению, должен участвовать либо Президент РФ (как гарант Конституции РФ) либо Уполномоченный по правам человека в РФ (ибо что такое народ, если не человек и не гражданин).
Вывод из всего этого неутешительный: у нас серьезная проблема с легальностью решений Конституционного Суда. Мало того, что абсолютное большинство определений КС РФ об отказе в принятии обращений к рассмотрению являются незаконными (см. статью «Проблемы негров шерифа не волнуют»), так еще и почти все постановления КС РФ, связанные с толкованием Конституции, по существу дела вынесены с грубейшими нарушениями процессуальных норм, заложенных в самой Конституции РФ (ну, разве что по чистой случайности в некоторых постановлениях нет вышеупомянутых нарушений).
Библиография:
[1]Эбзеев Б.С. Толкование Конституции Конституционным Судом Российской Федерации: теоретические и практические проблемы. С. 10.
[2] Конституционно-судебное правотворчество в правовом государстве. Малюшин А.А."НОРМА", 2006.С.31.
[3] Определение Конституционного Суда РФ от 5 июля 2001 года N 135-О// http://docs.cntd.ru/document/901951747
[4] Козлова Е.И., Кутафин О.Е. Конституционное право России: учебник.3-е издание, переработанное и дополненное. "Юристъ", 2004. С.39.
[5] Малюшин А.А. Конституционно-судебное правотворчество в правовом государстве.
"НОРМА", 2006. С.24.
[6] Конституция Российской Федерации. Научно-практический комментарий постатейный. Под ред. Ю.А. Дмитриева. "Юстицинформ", 2007. С.342.
[7] Козлова Е.И., Кутафин О.Е. Конституционное право России: учебник.3-е издание, переработанное и дополненное. "Юристъ", 2004. С.40
Чертовской Ф.Ф.
О других особенностях российского конституционного судопроизводства читайте:
"Проблемы негров шерифа не волнуют"
"Собака на сене"
"Все! Жизнь тракториста искалечена"
"Сняла решительно пиджак наброшенный"
"КС РФ: быстро поднятое упавшим не считается"