Аннотация: неприкосновенность судей не препятствует привлечению их к уголовной ответственности за вынесение заведомо неправосудного судебного акта, даже если этот акт вступил в законную силу и не отменен вышестоящим судом.
Если хочешь быть сухим в самом мокром месте,
Покупай презерватив в Главрезинотресте.
(В.Маяковский).
«Исторический анализ развития государственной власти во всех странах, по сути, показывает одно и то же: непрерывно идет борьба народа с произволом и злоупотреблением власти, в том числе и судебной».[1]
Наверное, ничему не посвящено столь много решений КС РФ, как защите интересов себя любимых - судейского сословия.
Перекрылись со всех сторон.
Постановлением от 18 октября 2011 г. N 23-П КС РФ признал взаимосвязанные положения статей 144, 145 и 448 УПК Российской Федерации и пункта 8 статьи 16 Закона Российской Федерации "О статусе судей в Российской Федерации" не соответствующими Конституции Российской Федерации, ее статьям 10, 19 (часть 1), 46 (часть 1), 118, 120 и 122, в той мере, в какой этими положениями допускается возбуждение в отношении судьи уголовного дела по признакам преступления, предусмотренного статьей 305 "Вынесение заведомо неправосудных приговора, решения или иного судебного акта" УК Российской Федерации, в случае, когда соответствующий судебный акт, вынесенный этим судьей, вступил в законную силу и не отменен в установленном процессуальным законом порядке, так как «вступивший в законную силу, не отмененный и не измененный судебный акт не может рассматриваться как неправосудный, поскольку отсутствие подтверждения в установленном порядке незаконности и необоснованности этого судебного акта вышестоящей судебной инстанцией презюмирует его правосудность».
В связи с этим сразу возникают нехорошие подозрения: а не в себя ли, в 1-ю очередь, метил КС РФ этим постановлением?
Так, на всякий случай.
Ведь решения КС - единственные судебные акты, которые выносятся по 1-ой инстанции и сразу же вступают в законную силу (не подлежат обжалованию и не могут быть отменены вышестоящей судебной инстанцией, поскольку таковой нет).
Должны ли судьи КС РФ нести ответственность за явно неправосудное решение?
Безусловно: ст.305 УК РФ никаких исключений для них не делает.
Могут ли судьи КС РФ выносить заведомо неправосудные решения?
А почему бы и нет: чем они лучше судей судов общей юрисдикции? К тому же, в отличие от решений судов общей юрисдикции, вступивших в законную силу, решения КС, по смыслу постановления № 23-П, не обладают презумпцией законности: они не проверяются вышестоящим судом, а потому их законность ничем не подтверждена (в конституционном судопроизводстве гражданин лишен конституционного права на судебное обжалование решений органов власти, к которым решения КС РФ относятся).
Тем более, и мотив для вынесения явно незаконных решений у КС есть – очевидная перегруженность, в связи с чем он направо и налево незаконно отфутболивает жалобы граждан на неконституционность законов (см. статью «Проблемы негров шерифа не волнуют»). Абсолютное большинство определений КС РФ об отказе в принятии к рассмотрению жалоб граждан на неконституционность законов относится к категории "заведомо неправосудных решений". Любой хороший юрист понимает разницу между понятиями "затрагивает права" и "нарушает права" (которыми оперирует КС РФ в определениях об отказе в принятии жалоб). А судьи КС РФ не просто хорошие юристы: они, как это нам преподносится, лучшие из лучших. Поэтому они отлично понимают, что выносят заведомо незаконные решения.
Если учесть, что число определений КС РФ об отказе в принятии жалоб граждан перевалило за 20000, и за каждое неправосудное определение давать хотя бы средний срок лишения свободы, предусмотренный санкцией ч.1 статьи 305 УК РФ (по 2 года), то каждый из судей КС РФ "заработал" уже по 40000 лет лишения свободы. Срок наказания прямо таки библейский. Поэтому постановление № 23-П принято КС РФ в том числе и для себя лично: им есть чего бояться. Очень хочется надеяться, что когда-нибудь, когда власть в России действительно станет народная, членов КС РФ привлекут к ответственности за их разудалую деятельность.
Наличие проблемы загруженности КС (и не только российского) отрицать бессмысленно: эта проблема даже обсуждалась в Варшаве 14-16 мая 2008 г. в рамках третьей рабочей группы Семинара ОБСЕ по человеческому измерению «Конституционное правосудие». Так, Судья Конституционного Суда Республики Беларусь в отставке, профессор Александр Вашкевич «призвал участников обсудить пути избежания неуправляемой загруженности конституционных судов, к которой может привести внедрение института индивидуальной жалобы».[2]
Названным постановлением КС РФ однозначно выводит себя из-под уголовной ответственности за явно незаконные решения.
Мало того, так ст.448 УПК РФ доводит порядок возбуждения уголовного дела по ст.305 УК РФ в отношении судей КС РФ до явного абсурда (уголовное дело может быть возбуждено в отношении судьи КС РФ только с согласия КС РФ).
Поскольку КС РФ принимает каждое решение только в составе всего суда (а не отдельными судьями), то вряд ли следует ожидать, что судьи, входящие в состав КС, дадут согласие на возбуждение уголовного дела в отношении самих себя за вынесение явно неправосудного решения.
Судей КС РФ нельзя привлечь к ответственности (даже к дисциплинарной) за принимаемые ими решения даже при наличии явных оснований для этого.
Такого нет даже у Президента РФ и депутатов Федерального собрания, которые несут ответственность за свои решения минимум в виде непереизбрания на должность.
А судьи КС несменяемы: будут сидеть на должности, пока из них песок не посыплется.
И принимать преступные решения, абсолютно ничем не рискуя.
Нарушен один из основополагающих принципов правосудия: никто не может быть судьей в собственном деле.
Но «вернемся к нашим баранам» – судьям судов общей юрисдикции, поскольку именно их в большей степени касается вопрос возбуждения уголовного дела по ст.305 УК РФ (не потому, что они чаще выносят неправосудные решения чем судьи КС, а потому, что на судей КС, как представляется, еще никто ни разу не додумался подать заявление о возбуждении уголовного дела по ст.305 УК РФ).
КС считает, что «возложением на судей функции отправления правосудия обусловливается и необходимость особого порядка возбуждения в отношении них уголовных дел, в том числе введение дополнительных процессуальных гарантий, которые, не исключая уголовную ответственность судьи за совершенное преступление, обеспечивали бы ему защиту при осуществлении профессиональных обязанностей, носящих публичный характер».
В обоснование этого КС опять затянул свою любимую песню про то, что «несменяемость и неприкосновенность, будучи элементами конституционно-правового статуса судьи, не являются его личной привилегией как гражданина, на что неоднократно указывал Конституционный Суд Российской Федерации (постановления от 7 марта 1996 года N 6-П, от 19 февраля 2002 года N 5-П, от 28 февраля 2008 года N 3-П и др.), они обеспечивают самостоятельность и независимость судебной власти, служат средством защиты публичных интересов…»
Дескать, судья имеет право на особую защиту от попыток недовольных судебным решением граждан привлечь его к ответственности за это решение, поскольку он в интересах этих граждан и работает.
Вспомнила бабушка, как девушкой была.
Хотят получить особые права, обусловленные выполнением особых обязанностей, но при этом сами эти обязанности исполнять не хотят.
В п.1.1 Пояснительного меморандума к Европейской хартии о статусе судей указывается: «В Хартии делается попытка определить содержание статуса судей с учетом следующих задач: обеспечение компетентности, независимости и непредвзятости, которых каждый член общества вправе ожидать от судов и судей, основной задачей которых является защита прав людей».[3]
Вот сначала оправдайте ожидания участников судебного процесса на компетентность, независимость и непредвзятость, а уж потом заикайтесь об особом порядке привлечения к ответственности.
В настоящее время ссылка КС РФ на неотмену решения вышестоящим судом как на презумпцию законности этого решения выглядит цинично. Хочется напомнить председателю КС РФ Зорькину В.Д., председательствовавшему при вынесении постановления № 23-П от 18.10.11 г., его же собственные слова: «Работа российского судьи выстроена таким образом, что он имеет буквально несколько часов, если не минут, на написание решения по делу. При таком лимите времени ни о какой качественной юридической работе не может быть и речи. Это все понимают, и это одна из причин, почему на качество судебных решений высшие судебные инстанции обращают недостаточное внимание».[4]
Т.е., по смыслу этой цитаты, низшие судебные инстанции гонят сплошной брак, а вышестоящие суды, вникая в положение судей нижестоящих судов, сознательно идут на нарушения закона, не отменяя ошибочные решения.
При таком раскладе неотмена решения суда вышестоящим судом вполне может рассматриваться следственными органами не как презумпция законности этого решения, а как соучастие вышестоящей судебной инстанции в совершении преступления путем его сокрытия (легализует откровенно незаконное решение, «отстирывает» его, объявляет черное белым).
«…Суд нагло напишет в решении вывод, прямо противоречащий фактическим обстоятельствам дела. И суд каждой последующей инстaнции прилежно перепишет решение предыдущей - независимо от любых доказательств и аргументов, и независимо от того, насколько всем очевидна заведомая неправосудность решения. Пусть даже все всё видели в прямом эфире. Даже если вы найдёте самых лучших в мире адвокатов, заплатите им миллион долларов, и они проведут лучший судебный процесс в мире – это ничего не изменит… Мы имеем дело с продуманной системой. Эта система самовоспроизводится уже много лет и пожирает более четырёх миллиардов долларов в год. При этом не только не имея никакого авторитета в обществе – а балансируя между всеобщим презрением и брезгливостью, граничащей с ненавистью. Какая уж тут, к чёрту, "ваша честь"...[5]
«Стыдно, когда от имени Российской Федерации судьи выносят незаконные, абсурдные и безграмотные решения, подтвержденные апелляционной, кассационной и надзорной инстанциями. Судьи ... сидят на месте и дрожат, ждут момента, когда их будут "сливать", но такая уж у них доля - вошел в преступное сообщество - терпи и делай то, что прикажут».[6]
КС РФ правильно подметил, что ст.448 УПК РФ и ст. 16 ФЗ «О статусе судей в РФ» противоречат Конституции РФ.
Но не потому, что необоснованно расширяют права следственных органов по уголовному преследованию судьи по ст.305 УК РФ (как это полагает КС), а потому, что необоснованно эти права сужают (тем самым нарушая конституционный принцип равенства всех перед законом независимо от должностного положения).
Давайте посмотрим внимательно.
КС полагает, что ст.448 УПК РФ и ст. 16 ФЗ «О статусе судей в РФ» необоснованно упрощают порядок возбуждения уголовного дела по ст.305 УК РФ по сравнению с требованиями Конституции РФ. Однако ст.122 Конституции РФ предъявляет особые требования не к порядку возбуждения уголовного дела, а к порядку привлечения к уголовной ответственности, учитывая неприкосновенность судьи.
Каким актом осуществляется привлечение к уголовной ответственности?
Постановлением о возбуждении уголовного дела?
Отнюдь.
Привлечение к уголовной ответственности осуществляется предъявлением обвинения: «Статья 299. Привлечение заведомо невиновного к уголовной ответственности…. Объективная сторона составов преступления выражается в действиях, направленных на привлечение заведомо невиновного в качестве обвиняемого. Подобные действия заключаются в вынесении соответствующего постановления (о привлечении в качестве обвиняемого) при наличии оснований для признания либо гражданина невиновным, либо деяния непреступным».[7]
Постановление же о возбуждении уголовного дела говорит лишь об обнаружении преступления и объявлении начала полицейского расследования. На этом этапе ничьи права не ущемляются: уголовное дело вообще может быть возбуждено не в отношении какого-то конкретного лица, а по факту совершения преступления (при отсутствии подозреваемых).
Поэтому установление ст.448 УПК РФ и ст. 16 ФЗ «О статусе судей в РФ» особого порядка возбуждения уголовного дела (а не особого порядка привлечения к уголовной ответственности) в отношении судьи явно противоречит Конституции РФ.
Проверка в порядке статей 144-145 УПК РФ и возбуждение уголовного дела в отношении судьи должны осуществляться в обычном порядке (как в отношении обычных граждан). А вот порядок привлечения к уголовной ответственности можно (в соответствии со ст.122 Конституции РФ) и усложнить: постановление о привлечении в качестве обвиняемого должно быть вынесено Председателем СК РФ с согласия квалификационной коллегии судей (ККС).
При таком порядке, по крайней мере, к моменту предъявления обвинения будет собрано достаточное количество доказательств (ст.171 УПК РФ), по которым Председатель СК РФ и ККС могут судить об обоснованности предъявляемых судье претензий. На этапе возбуждения уголовного дела и судить-то пока не о чем: речь идет о наличии достаточных данных (ст.140 УПК РФ), указывающих на признаки преступления (а не доказательств).
Далее. Что такое неприкосновенность и для чего она нужна судье.
КС толкует это понятие, опираясь на ч.1 ст.16 Закона РФ «О статусе судей в РФ». А там что только в это понятие не включено: и неприкосновенность личности, и неприкосновенность занимаемых им жилых и служебных помещений, используемых им личных и служебных транспортных средств, принадлежащих ему документов, багажа и иного имущества, и тайну переписки и иной корреспонденции (телефонных переговоров, почтовых, телеграфных, других электрических и иных принимаемых и отправляемых судьей сообщений).
Вообще-то, такими же правами (за исключением неприкосновенности личных и служебных транспортных средств, документов багажа и иного имущества) обладает любой гражданин РФ (статьи 22, 23, 25 Конституции РФ).
Существенное отличие вносит именно ч.2 этой статьи, устанавливающая, что неприкосновенность судьи включает в себя и невозможность привлечения к ответственности за вынесенные им решения при осуществлении правосудия.
А вот здесь надо посмотреть насколько в этой части неприкосновенность судьи по ч.2 ст.16 Закона РФ «О статусе судей в РФ» согласуется с понятием неприкосновенности по ст.122 Конституции РФ.
Поскольку в ст.122 Конституции это понятие практически не раскрыто («судьи неприкосновенны»), надо смотреть, что подразумевает это понятие в отношении других лиц с особым правовым статусом, замещающим государственные должности.
Это понятие наиболее полно раскрывается только в отношении депутатов Федерального Собрания: не могут быть задержаны, арестованы, подвергнуты обыску, кроме случаев задержания на месте преступления, а также подвергнуты личному досмотру, за исключением случаев, когда это предусмотрено федеральным законом для обеспечения безопасности других людей.
Т.е. особенность неприкосновенности Президента РФ, депутатов ФС заключается именно в их личной неприкосновенности и отличается от личной неприкосновенности простых граждан тем, что их вообще практически нельзя задержать и арестовать.
И даже в этом смысле неприкосновенность судей выглядит необоснованно расширенной по сравнению с депутатской. Почему судья, например, должен быть отпущен с места преступления после установления его личности? Чтобы дать ему возможность уничтожить следы преступления, которые остались на его одежде, в транспорте или в его багаже?!
Но за исключением этого аспекта неприкосновенность судьи в смысле его личной неприкосновенности в принципе допустима.
Ведь для чего изначально задумывалась неприкосновенность этих важных персон? А для того, чтобы никто в своих корыстных или иных личных интересах не мог воспрепятствовать отправлению ими их важных государственных обязанностей.
Например, депутата можно задержать и не дать ему выступить перед голосованием Думы по какому-то важному законопроекту, если это выступление способно серьезно повлиять на мнение большинства депутатов и помешать пролоббировать какой-то закон. Либо задержать несколько депутатов от какой-то партии, если можно предположить, что голосование по законопроекту противоборствующих в Думе партий или их коалиций будет «ноздря в ноздрю».
Неугодного судью можно задержать и не дать ему принять решение, например, по вопросу о заключении под стражу подозреваемого, у которого истекает срок задержания, если известно, что достаточных оснований для заключения под стражу нет, а судья заведомо на это не пойдет (а следствию, в свою очередь, это очень надо).
Поэтому смысл личной неприкосновенности в том, чтобы дать должностному лицу (Президенту РФ, депутату, судье) право беспрепятственно осуществлять обусловленные его службой полномочия. И в этом смысле личная неприкосновенность лиц, замещающих государственные должности, бесспорно, преследует интересы защиты публичных интересов (как избирателей, так и участников судебного процесса).
А вот что касается неприкосновенности (в смысле безответственности) за вынесенные решения, то защитой публичных интересов здесь и не пахнет.
Такого даже у Президента РФ нет (а он один на всю страну в отличие судей, которых больше 32 000).
Решения Президента РФ также как и решения судей, обязательны для всех (ч.2 ст.90 Конституции РФ). Тем не менее, по смыслу ст.93 Конституции РФ, уголовное дело в отношении Президента РФ может быть возбуждено, не дожидаясь того момента, когда судом его решение будет признано преступным (выяснение этого обстоятельства как раз и должно стать предметом судебного разбирательства).
Т.е. вступившие в силу решения высшего должностного лица РФ (касающиеся огромных слоев населения страны) не мешают привлечь его к ответственности за эти решения, а вступившие в силу решения судьи (касающиеся нескольких отдельных граждан) мешают привлечь судью к ответственности за эти решения.
А не перебор ли это?
Кстати, ч.2 ст.16 Закона РФ «О статусе судей в РФ», на которой во многом базируются выводы КС РФ, можно смело не применять: она лишена всякого смысла.
«Судья, в том числе после прекращения его полномочий, не может быть привлечен к какой-либо ответственности за выраженное им при осуществлении правосудия мнение и принятое судом решение, если только вступившим в законную силу приговором суда не будет установлена виновность судьи в преступном злоупотреблении либо вынесении заведомо неправосудных приговора, решения или иного судебного акта».
Вынесению обвинительного приговора обязательно предшествует привлечение к уголовной ответственности. Как может быть вынесен приговор об обвинении судьи в преступном злоупотреблении либо вынесении заведомо неправосудных приговора, решения или иного судебного акта, если его нельзя привлечь ни к какой (в том числе и к уголовной) ответственности?
Т.е. ст.16 Закона РФ «О статусе судей в РФ» ставит телегу впереди лошади.
Неприкосновенность судей представляется разумной в объеме, подразумевающем невозможность их задержания и ареста, но не более: она не должна подразумевать невозможность привлечения к ответственности за неотмененные решения этого судьи.
И ничего трагичного (как это представляется Конституционному Суду) в этом нет.
Просто КС в рассматриваемом нами постановлении направо и налево подменяет понятия и доходит в своих рассуждениях до полного абсурда.
Так в п. 3.2 постановления КС указывает: «Таким образом, обращение следственных органов в квалификационную коллегию судей с представлением о даче согласия на возбуждение в отношении судьи уголовного преследования по статье 305 УК Российской Федерации, предусматривающей ответственность за вынесение заведомо неправосудного судебного акта, в случае, когда сам этот акт не отменен как незаконный и необоснованный, а потому не признан в качестве неправосудного, получение согласия квалификационной коллегии судей, разрешение вопроса о возбуждении уголовного дела и его дальнейшем процессуальном движении означают, по сути, отрицание окончательности, исполнимости, неопровержимости и обязательности судебного решения, гарантированно исполняющегося силой государства, и являются неправомерным вмешательством в осуществление судебной власти, самостоятельность и независимость которой находятся под защитой Конституции Российской Федерации, прежде всего ее статьи 10».
И чуть ниже: «Кроме того, само по себе возбуждение в отношении судьи уголовного преследования по статье 305 УК Российской Федерации предполагает необходимость доказывания именно заведомой неправосудности вынесенного им судебного акта. Если же при этом соответствующий судебный акт не был отменен в надлежащей процедуре, возбуждение уголовного дела в таком случае означает, что следственными органами констатируется вынесение судьей незаконного или необоснованного судебного акта, - тем самым осуществляется уголовное преследование судьи за вынесенное им решение по делу, сохраняющее свою законную силу, чем нарушаются закрепленные статьями 118 и 120 Конституции Российской Федерации принципы осуществления правосудия только судом, а также независимости судей как гарантии самостоятельности и независимости судебной власти».
Ну, какое «вмешательство в осуществление судебной власти», какое «нарушение принципов осуществления правосудия»?
Вообще, логически рассуждая, вмешаться в осуществление правосудия можно только до вынесения решения: путем оказания давления на судью можно повлиять на выносимое им решение. Но если решение уже вынесено и оглашено (пусть даже оно не вступило в законную силу), т.е. правосудие свершилось, каким образом можно в это вмешаться? Можно в этом случае оказать давление только на вышестоящую судебную инстанцию, пересматривающую дело в апелляционном (кассационном) порядке, но опять же только до вынесения решения.
Удивительно, но КС отождествляет деятельность следственных органов при проведении расследования по предположительно неправосудному решению судьи с осуществлением правосудия.
Причем тут правосудие?
Если судом решение вынесено, возбуждай уголовное дело или не возбуждай, ничего с этим решением уже не сделаешь: соответствующие акты следственных органов сами по себе (не подтвержденные приговором судебной власти) никак это решение не изменят и собой не подменят.
Следственные органы только возбуждают полицейское расследование по факту предположительно неправосудного решения. Это только предположение (а не констатация факта, как полагает КС). И, как правильно указал КС, это предполагает необходимость доказывания следственными органами неправосудности судебного решения.
А кто сказал, что новый суд согласится с доказательствами неправосудности решения судьи, добытыми следствием? Если не согласится (и приговор вступит в законную силу), то органы следствия не смогут поднять этот вопрос снова (возбудить уголовное дело по этому же вопросу еще раз).
Т.е. окончательное решение по вопросу заведомой неправосудности судебного акта будет принимать все равно судебная власть, а не органы следствия.
Что касается «отрицания окончательности, исполнимости, неопровержимости и обязательности судебного решения». Неважно, что решение не отменено (вступило в законную силу) и презюмируется как законное. Ведь и любой заявитель, обжалуя в кассационном порядке вступившее в законную силу судебное решение, также высказывает предположение о незаконности этого решения и надеется на то, что оно таковым будет признано.
Никто же не возмущается по поводу того, что заявитель «констатирует вынесение судьей незаконного или необоснованного судебного акта», отрицает «окончательность, исполнимость, неопровержимость и обязательность судебного решения» и тем самым неправомерно вмешивается в осуществление судебной власти, нарушает принципы осуществления правосудия только судом?!
Аналогично и в случае с возбуждением уголовного дела по ст.305 УК РФ по вступившему в силу судебному решению.
Следственные органы тем самым не осуществляют правосудие: они (как и заявитель в случае обжалования) излагают свою точку зрения на это решение будущему суду, который и будет вершить правосудие. Они пытаются доказать суду обоснованность своей позиции и надеются на то, что суд согласится с их доводами. Согласится суд с доводами следствия – хорошо, нет – органы следствия останутся ни с чем.
Именно этот приговор суда (по обвинению по ст.305 УК РФ) закроет вопрос о правосудности-неправосудности первого решения. Само же первое решение (правосудность которого ставится под сомнение), пусть даже и вступившее в законную силу, не означает для следственных органов табу на постановку вопроса о его заведомой неправосудности. Это укладывается в рамки их компетенции: если они увидели во вступившем в законную силу решении суда признаки преступления, они обязаны возбудить уголовное дело. И никакого исключения для преступлений, предусмотренных ст.305 УК РФ, быть не может в принципе: потерпевший не виноват в том, что вышестоящие судебные инстанции принимают соучастие в вынесении заведомо неправосудных решений.
Не стоит забывать, что в Конституции РФ есть еще ст. 52 («Права потерпевших от преступлений и злоупотреблений властью охраняются законом. Государство обеспечивает потерпевшему доступ к правосудию и компенсацию причиненного ущерба») и ст. 53 («Каждый имеет право на возмещение государством вреда, причиненными действиями (или бездействием) органов государственной власти или должностных лиц»). И не стоит забывать, что статьи 52 и 53 входят в Главу 2 («Права и свободы человека и гражданина»), которая обладает приоритетом по отношению к Главе 7 («Судебная власть»), в которую входят статьи 118, 120 и 122, на которых основывает свою позицию КС: в соответствии со ст.135 Конституции РФ положения главы 2 не могут быть пересмотрены Федеральным собранием, а положения главы 7 могут.
И не стоит забывать про ст.18 Конституции: права и свободы человека определяют смысл, содержание и применение законов. Поэтому если встает вопрос, защищать ли путем возбуждением уголовного дела права потерпевшего, нарушенные вступившим в силу решением суда, или закрыть на это глаза, ответ очевиден
Однако здесь имеется один важный нюанс.
Рассматривая уголовное дело по ст.305 УК РФ новый суд волей-неволей дает оценку выводам судьи, изложенным в решении, по которому это дело и возбуждено (т.е. фактически пересматривает это решение). А поскольку уголовное дело по ст.305 УК РФ относится к подсудности районного суда, то может получиться, что новый судья (районного суда), дает оценку решению своего же коллеги (судьи того же районного суда).
А это неправильно: “Par in parem non habet imperium”.[8]
И не только его решению, но и решению вышестоящего апелляционного суда, согласившегося с пересматриваемым решением.
А это уже абсурд.
Поэтому уголовное дело по ст.305 УК РФ, возбужденное по вступившим в законную силу судебным решениям, должен рассматривать суд не ниже президиума областного (ему равного) суда.
Причем, исходя из принципа “Par in parem non habet imperium”, не имеет принципиального значения, было ли ранее отменено вышестоящим судом решение, по которому возбуждено уголовно дело по ст.305 УК РФ, или не было: это даже как-то неэтично, когда судья судит равного по положению коллегу, решения которого обладают такой же общеобязательной силой.
Кто отменил решение судьи, тот пусть и привлекает его к ответственности за это решение.
А то какое-то непонятное разделение полномочий: отменяет решение суд одного уровня (вышестоящий), а привлекает за это отмененное решение к ответственности суд другого уровня (который, может быть, вовсе и не согласен с судом, отменившим решение, но ничего сделать с этим не может: он же не может не согласиться с выводами вышестоящего суда, вступившими в законную силу).
При таком порядке рассмотрения (кто отменяет решение, тот (не ниже) и судит за него), с точки зрения осуществления процессуального контроля, ничего не будет нарушено: вступившие в законную силу постановления судов 1-й и 2-ой инстанций будут пересмотрены именно в порядке судебного контроля вышестоящим судом в ходе рассмотрения предъявленного обвинения.
Только в этом случае производство по пересмотру решения в ходе возбужденного уголовного дела будет инициировано не заявителем или прокурором (как при обжаловании), а органами следствия.
Необходимо обратить внимание еще на такое существенное обстоятельство как срок привлечения к уголовной ответственности. По ст.305 УК РФ он составляет 6 лет (п. «б» ч.1 ст.78 УК РФ).
В то же время срок на обжалование вступившего в законную силу постановления суда составляет всего 6 месяцев по гражданским делам (ч.2 ст. 376 ГПК РФ) и 1 год по уголовным делам (ч.3 ст. 4012 УПК РФ).
А ведь вполне возможно, что кассационный суд захотел бы отменить предположительно неправосудное решение суда, вступившее в законную силу, если бы кто-нибудь к нему обратился с таким вопросом (по собственной инициативе кассационный суд невправе инициировать кассационное производство).
Но что делать в случае, если прокурор в процессе не участвовал (а потому не мог обнаружить неправосудность решения) или участвовал, но ему лень заниматься кассационным обжалованием, а сам потерпевший слишком поздно обратился к следствию с вопросом о возбуждении уголовного дела (за рамками срока на кассационное обжалование).
Получается, преступление по ст.305 УК РФ усматривается (и кассационный суд готов это подтвердить), срок привлечения к уголовной ответственности еще далеко не истек, но возбудить уголовное дело нельзя, потому что истек срок на обжалование неправосудного решения.
Но это же абсурд. Как быть с гарантией защиты прав потерпевших от преступлений и злоупотреблений властью (ст.52 Конституции РФ)?
Почему нельзя совместить все в одном процессе: и отмену неправосудного решения и вынесение приговора за это неправосудное решение? Это же логично и разумно: если вышестоящий суд (по отношению к судам 1-ой и 2-ой инстанций, вынесшим неправосудные постановления) согласится с выводами следствия, он должен и приговор вынести и отменить судебные решения, явившиеся причиной для вынесения этого приговора.
Ведь подобным образом действует и сам КС РФ: признавая закон неконституционным, он дает указание судам общей юрисдикции пересмотреть вынесенные на основании этого закона решения (т.е. фактически их отменяет). В этом случае предположительно неконституционный закон презюмирует правомерность действий судьи, применившего этот закон (также как и, по мнению КС, изложенному в рассматриваемом нами постановлении № 23-П, неотмена решения вышестоящим судом презюмирует правосудность этого решения), тем не менее, это не мешает КС РФ фактически отменить это «правосудное» решение.
Другими словами, вступление в законную силу судебного решения в одном процессе (уголовном, гражданском или административном) не мешает начать по этому вполне законному (признаваемому всеми) решению другой процесс (конституционный) и заставить пересмотреть это решение не в порядке процессуального контроля. И никто при этом не кричит об «отрицании окончательности, исполнимости, неопровержимости и обязательности судебного решения, гарантированно исполняющегося силой государства вмешательстве в осуществление правосудия, о «констатации вынесения судьей незаконного или необоснованного судебного акта», о «неправомерном вмешательстве в осуществление судебной власти, самостоятельность и независимость которой находятся под защитой Конституции Российской Федерации».
При рассмотрения дела в судах общей юрисдикции неотмена решения суда вышестоящим судом точно также может оказаться незаконной, как в ходе осуществления конституционного производства может оказаться «незаконным» закон, обоснованно примененный судом общей юрисдикции.
Чертовской Ф.Ф.
БИБЛИОГРАФИЯ:
[1] Зарубина М.Н. Моделирование института гражданско-правовой ответственности суда (судьи) за вред, причиненный осуществлением правосудия по гражданским делам: в аспекте взаимного влияния международно-правовых норм и внутригосударственных норм // Арбитражный и гражданский процесс. 2010.№ 3. С.1.
[2] Станских С.Н. Семинар ОБСЕ по человеческому измерению «конституционное правосудие»/ Журнал конституционного правосудия. 2010. № 2. С.8.
[3] Европейская хартия о статусе судей// http://docs.cntd.ru/document/901927869
[4] Выступление Председателя Конституционного Суда РФ Зорькина В.Д. на VI Всероссийском съезде судей// Российская юстиция. 2005. №1-2. С.12.
[5] Судебная система бросает вызов обществу/ http://kprf-kchr.ru/?q=node/5102
[6] Нет ни совести, ни чести ... у судейской нечисти / http://bystrovo.ucoz.ru/news/net_ni_sovesti_ni_chesti_u_sudejskoj_nechisti/2012-06-29-738
[7] "Комментарий к Уголовному кодексу Российской Федерации" (постатейный). 4-е издание, переработанное и дополненное. Под ред. А.А. Чекалина, В.Т. Томина, В.В. Сверчкова. "Юрайт-Издат". 2007. С.453
[8] Равный над равным власти не имеет (лат.)