Аннотация: председатель СК РФ превысил свои полномочия в части регулирования порядка проведения проверки по сообщениям о преступлениях, фактически освободив судей, прокуроров и следователей от уголовной ответственности за должностные преступления, если сообщения об этом поступили от граждан.
Люди в шубах тоже должны вытирать жопу.
(Пословица).
Пункт 20 Приказа Следственного комитета России от 11 октября 2012 г. N 72 "Об организации приема, регистрации и проверки сообщений о преступлении в следственных органах (следственных подразделениях) системы Следственного комитета Российской Федерации" устанавливает, что «заявления и обращения, которые не содержат сведений об обстоятельствах, указывающих на признаки преступления, не подлежат регистрации в книге и не требуют процессуальной проверки в порядке, предусмотренном статьями 144, 145 УПК РФ. В связи с этим не подлежат регистрации в книге заявления и обращения, в которых заявители выражают несогласие с решениями, принятыми судьями, прокурорами, руководителями следственных органов, следователями или иными сотрудниками следственных органов, высказывают предположение о совершении обжалуемыми действиями указанных лиц должностного преступления и ставят вопрос о привлечении этих лиц к уголовной ответственности, не сообщая конкретных данных о признаках преступления».[1]
Как видно, этот пунктик ориентирован в основном на заявления о преступных решениях, вынесенных судьями, следователями и прокурорами в процессе их процессуальной деятельности, но очень активно применяется органами дознания и следствия во всех случаях, когда им по какой-либо причине не хочется возбуждать уголовное дело (когда преступление будет тяжело или невозможно расследовать(«висяки»), за взятку, по приказу сверху и т.п.). Не регистрируют заявление как сообщение о преступлении: дескать, иди гуляй, нет тут никакого преступления.
И этот пунктик всех очень устраивает: и судей, и следователей и прокуроров. Всех, кроме простых граждан, в отношении которых эти должностные лица совершают преступление за преступлением (т.к. практически выводит последних из-под уголовной ответственности за должностные преступления).
Председатель СК РФ полагает, что в соответствии с ФЗ «О Следственном комитете РФ»[2] и п.43 Положения о Следственном комитете[3] от 14.01.11 г., Председатель СК РФ имеет право издавать нормативно-правовые акты Следственного комитета.
Имеет. Только смотря какие.
Как видно из п.1 Приказа СК РФ от 11.10.12 г. № 72, он устанавливает единый порядок принятия и проверки сообщений о преступлениях, т.е. регулирует в этой части порядок уголовного судопроизводства.
В соответствии с ч.3 ст.10 ФЗ «О Следственном комитет РФ», Следственный комитет принимает нормативные правовые акты по вопросам, относящимся к установленной сфере деятельности, за исключением вопросов, правовое регулирование которых осуществляется федеральными конституционными законами, федеральными законами, нормативными правовыми актами Президента Российской Федерации и Правительства Российской Федерации.
В соответствии с ч.1 ст.1 УПК РФ порядок уголовного судопроизводства в РФ устанавливается только УПК РФ и международными договорами, а не приказами Председателя Следственного комитета РФ.
Да уже одно то, что этот Приказ помимо делопроизводства регулирует порядок уголовного судопроизводства, говорит о том, что он вообще не может применяться в уголовном судопроизводстве (даже независимо от того, противоречит он УПК РФ или нет).
Скажите, зачем вообще разрабатывать и утверждать приказ, регулирующий вопросы уголовного судопроизводства, если закон изначально запрещает это делать???
Кроме того, даже если бы УПК РФ не запрещал Председателю СК РФ разрабатывать инструкцию, регулирующую порядок уголовного судопроизводства, порядок, установленный УПК РФ, обязателен для судов, прокуратуры, органов дознания и следствия (ч.2 статьи 1 УПК РФ), т.е. в том числе и для Председателя СК РФ в процессе его деятельности (в том числе и нормотворческой).
В соответствии со ст.2 ФЗ «О Следственном комитете РФ», правовой основой деятельности Следственного комитета являются Конституция Российской Федерации, общепризнанные принципы и нормы международного права и международные договоры Российской Федерации, федеральные конституционные законы, настоящий Федеральный закон и другие федеральные законы.
В соответствии с п.5 Положения о Следственном комитете РФ, утв. Указом Президента РФ от 14.01.11 г., Следственный комитет в своей деятельности руководствуется Конституцией Российской Федерации, общепризнанными принципами и нормами международного права, международными договорами Российской Федерации, федеральными конституционными законами, Федеральным законом от 28 декабря 2010 г. N 403-ФЗ "О Следственном комитете Российской Федерации", другими федеральными законами.
Т.о., основой нормотворческой деятельности Председателя СК РФ в сфере уголовно-процессуальной деятельности является не его собственная блажь (что хочу, то и ворочу), а федеральные законы. И если ст.1 УПК РФ устанавливает, что порядок уголовного судопроизводства регулируется только УПК РФ, следовательно, никто не может издавать нормативные акты, регулирующие эту сферу правоотношений как-то по-другому. Даже Государственная Дума: если Государственная Дума что-то и принимает в этой сфере, то не в виде параллельного УПК РФ закона, а должна включить эти нормы в УПК РФ.
Идем дальше.
Фраза п.20 Приказа СК РФ от 11.10.12 г. № 72 «которые не содержат сведений об обстоятельствах, указывающих на признаки преступления», свидетельствует о том, что Председатель СК РФ в основу этого пункта положил свое понимание ч.2 ст.140 УПК РФ установившей, что «основанием для возбуждения уголовного дела является наличие достаточных данных, указывающих на признаки преступления».
Для возбуждения уголовного дела, конечно, наличие таких данных необходимо.
Но причем тут это: обсуждаемый Приказ СК РФ регулирует вопросы принятия (регистрации) сообщения о преступлении и проведения по нему проверки, а не вопрос возбуждения уголовного дела?
И откуда Председатель СК РФ вообще взял, что сообщение о преступлении должно содержать сведения, указывающие на признаки преступлении? В соответствии с п. 43 ст.5 УПК РФ, сообщение о преступлении – это заявление о преступлении, явка с повинной, рапорт об обнаружении преступления.
«Заявление о преступлении», а «не заявление, содержащее сведения о фактах, указывающие на признаки преступления».
Ненадо шкурку натягивать.
Бастрыкин А.И. собрал два понятия статьи 140 УПК РФ («повод» и «основание») в одно («повод»).
Повод – это обращение (как таковое, само по себе) соответствующего лица с просьбой (о возбуждении уголовного дела), с докладом (с признанием в совершении преступления) или с рапортом (об обнаружении преступления). Т.е. повод - это изъявление (демонстрация) воли соответствующего лица на возбуждение уголовного дела.
Это изъявление воли надлежит зарегистрировать в Книге сообщений о преступлениях.
Дальнейшая судьба этого обращения зависит от того, содержатся ли в нем сведения о совершении преступления или нет. Если такие сведения содержатся, то это является основанием для возбуждения уголовного дела, если нет, то в возбуждении уголовного дела отказывается.
Иначе следственный орган поставит телегу впереди лошади: формально заявление еще не приняли, а вердикт, что в нем нет оснований для возбуждения уголовного дела, уже вынесли.
Исходя из логики Бастрыкина А.И.., у следственных органов в принципе не может быть процессуальных решений в виде отказа в возбуждении уголовного дела: если следственные органы регистрируют только те заявления, которые содержат основания для возбуждения уголовного дела (указание на признаки преступления), то они теперь уже просто обязаны возбудить уголовное дело (ч.1 ст. 146 УПК РФ другого выбора не оставляет).
УПК РФ не предъявляет никаких требований к сообщению о преступлении.
Раз нет никаких требований к форме и содержанию сообщения о преступлении, то у органа уголовного преследования нет и никаких оснований для отказа в его рассмотрении в порядке уголовного судопроизводства. Независимо от его содержания: на этапе принятия заявления дознаватель, следователь часто не в состоянии сходу дать этому заявлению правильную правовую оценку (для начала неплохо бы было над ним хоть немного подумать и все взвесить).
На это нацелен и порядок, установленный в ст.144 УПК РФ: принять, проверить и вынести решение.
Сначала «принять» (а это значит, зарегистрировать как сообщение о преступлении), а уж потом «принять решение». А не наоборот: «принять решение» (по существу заявления) до его «принятия» (регистрации).
Т.е. предварительная оценка деянию как преступлению дается именно заявителем, а не должностным лицом, принимающим заявление о преступлении
Т.о., право просить о рассмотрении заявления в порядке уголовного судопроизводства принадлежит заявителю (предварительная (некомпетентная) оценка деяния), а за органом уголовного преследования остается только право отказать в возбуждении уголовного дела, если заявление не содержит достаточных данных, указывающих на признаки преступления (компетентная оценка деяния).
Заявителю достаточно заявить, что имеет место преступление (употребить в тексте слова «преступление», «возбудить уголовное дело», «привлечь к уголовной ответственности»), а следователь должен его принять и вынести одно из трех вариантов решений, предусмотренных статьей 145 УПК РФ.
В ст.140 УПК и близко нет того смысла (если принимать во внимание и другие статьи УПК РФ, регулирующие порядок рассмотрения сообщения о преступлении, например, ст.24), который в ней видит Председатель СК РФ.
О чем говорит «отсутствие» в заявлении сведений о совершенном преступлении?
Наука уголовно-процессуального права исходит из того, что для возбуждения уголовного дела достаточно наличия объекта и объективной стороны преступления.
Объект – это взятые под охрану уголовным законом правоотношения.
Объективная сторона – это совершенные кем-либо действия по нарушению взятых под охрану уголовным законом правоотношений.
Т.о., следователь, отказываясь регистрировать заявление о совершении судьей, прокурором, следователем должностного преступления в связи с принятыми ими процессуальными решениями, исходит из того, что нет либо объекта преступления (такие действия судей, прокуроров, следователей не караются уголовным законом) либо объективной стороны (в виде совершения действий по вынесению процессуального решения).
Очевидно, что и то и другое откровенные ложь и самообман: и процессуальное решение вынесено (именно в связи с этим и подается заявление о возбуждении уголовного дела, и именно таким случаям посвящен п.20 названного Приказа) и незаконные действия судей, прокуроров, следователей и дознавателей по вынесению незаконных процессуальных решений караются законом (либо в виде составов преступлений со специальным субъектом (статьи 299, 300, 301, 303, 305 УК РФ) либо в виде других должностных преступлений (статьи 285, 286 УК РФ)).
Уже само по себе выделение процессуальной деятельности судей, прокуроров, следователей и дознавателей в отдельный вид их служебной деятельности представляется явно необоснованным. Да у них (за исключением прокуроров) другой деятельности, считай, и нет: именно в процессуальной деятельности и состоит их служба. И они точно также как и остальные должностные лица могут этими полномочиями злоупотреблять или превышать их
Причем возможность обжалования некоторых процессуальных действий этих должностных лиц в порядке, предусмотренном соответствующим законодательством (из возможности чего исходит председатель СК РФ в п.20 названного Приказа), не только не исключает возможность подачи заявления о возбуждении уголовного дела по этим незаконным решениям, но даже предполагает это.
К примеру, в практике автора часто бывали случаи, когда многократные решения следователя (органа дознания) об отказе в возбуждении уголовного дела (по одн6ому заявлению о преступлении) обжаловались в том порядке, в каком это предлагается делать п.20 названного Приказа. И все они отменялись (однажды дошло до 11 раз). Но все начиналось сначала: по второму кругу начинали перебираться основания отказа в возбуждении уголовного дела, которые однажды уже были признаны незаконными.
По другому заявлению о возбуждении уголовного дела проверка проводится вот уже почти три с половиной года (вместо 3 дней по ст.144 УПК РФ).
Это говорит, во-первых, о том, что признаки преступления все-таки есть, но уголовное дело при этом почему-то упорно не возбуждается. Во-вторых, это говорит о том, что несмотря на положительный результат в каждом отдельном случае (все незаконные постановления отменены), общий результат отрицателен. Нет никакого движения вперед: дело не расследуется. При этом сроки давности привлечения к уголовной ответственности идут, а следы преступления все больше и больше утрачиваются.
Очевидно, что такое положение дел не может не нарушать прав заявителя: можно хоть 100 раз отменять незаконные постановления следователя, но нарушенные преступлением права заявителя это никак не защитит (и задачи, поставленные в ст.2 УК РФ и ст.6 УПК РФ, не будут достигнуты).
Т.о., п.20 обсуждаемого Приказа, предлагая только обжаловать процессуальные решения прокурора, следователя и дознавателя (про решения судей поговорим в другой статье) в целях их отмены без привлечения к уголовной ответственности дознавателя, следователя за эти решения при наличии в них признаков преступления, противоречит задачам уголовного законодательства и уголовного судопроизводства.
Кроме того, п.20 названного Приказа не учитывает, что в некоторых случаях другого порядка обжалования незаконных процессуальных решений попросту нет.
Например, в гражданском судопроизводстве незаконные решения об отказе в передаче кассационной жалобы на рассмотрение в заседании кассационного суда, вынесенные судьями областных судов и им равным, не могут быть обжалованы. А ведь и среди таких решений могут быть преступные (заведомо неправосудные). В практике автора был случай, когда, вопреки ст.120 Конституции РФ, отказалась подчиняться закону (толкованию закона, данному самим законодателем) именно судья областного уровня, а не судьи 1-ой или 2-ой судебных инстанций.
Однако следователи СК РФ вынуждены подчиняться п.20 указанного Приказа даже в таких случаях: он же предлагает только обжаловать решения суда, прокурора, следователя и дознавателя в вышестоящие инстанции, а не проверять их собственные действия на наличие в них признаков преступления.
По логике Председателя СК РФ, следователь, рассматривая заявления о совершении преступлений судьями, прокурорами, следователями и дознавателями в связи с вынесением ими процессуальных решений, придя к выводу об отсутствии в заявлении информации о признаках преступления, может принять по нему решение в виде отказа в регистрации такого заявления в книге сообщений о преступлениях.
Очевидно, что в такой позиции имеются сразу два противоречия с УПК РФ:
- устанавливается особый порядок принятия заявлений о преступлениях, совершенными судьями, прокурорами следователями и дознавателями,
- устанавливается особый вид решения, принимаемого по таким заявлениям (отказ в регистрации такого заявления).
Ст.2 УК РФ устанавливает, что гражданин имеет право на защиту от преступного посягательства (т.е. и право на защиту от незаконных решений следователя или заведомо неправосудного решения суда). А председатель СК РФ гражданину в этом отказывает. По смыслу п.20 указанного Приказа, заведомо неправосудных решений не бывает в принципе: по ним не то что проверку проводить, а их даже регистрировать не следует.
А в каком тогда порядке проводить проверку в отношении судей, предположительно вынесших заведомо неправосудное решение? В УПК РФ для этого случая установлен какой-то другой порядок?
Отличие есть, но не в порядке принятия и проверки сообщения о преступлении, а в порядке возбуждения уголовного дела (в отношении, например, судей такое решение принимает Председатель СК РФ с согласия соответствующей ККС (ст.448 УПК РФ)). Что касается вопросов принятия сообщения о преступлении и проведения по нему проверки, то тут никаких исключений нет даже в отношении судей.
Порядок действий по сообщению о преступлении законодатель установил один для всех случаев, согласно которому принимается сообщение о любом преступлении (т.е. и по статьям 285, 286, 299, 300, 301, 303, 305 УК РФ в том числе), которое должно быть проверено, и по которому принимается какое-то одно из трех возможных видов решения: либо о возбуждении уголовного дела, либо об отказе в возбуждении уголовного дела либо о передаче по подследственности (ст.145 УПК РФ). Если органы следствия считают, что нет сведений, указывающих на признаки преступления, могут отказать в возбуждении уголовного дела за отсутствием события или состава преступления, не вставая со стула (п.1 и п.2 ч.1 ст. 24 УПК РФ). Но четвертого варианта – отказа в принятии заявления (регистрации в книге регистрации сообщений о преступлениях) и проведении проверки – УПК РФ не предусматривает.
По большому счету, той ситуации, которая описана в п.20 обжалуемой Инструкции, не может быть в принципе. Обращаясь к следователю с заявлением о возбуждении уголовного дела в отношении судьи, прокурора и следователя по факту принятого ими процессуального решения, заявитель просто не может не сообщить следователю достаточных данных, указывающих на признаки преступления: жалуясь на преступность процессуального решения, заявитель одновременно указывает как на объект преступления (охраняемые уголовным законом правоотношения в сфере государственной власти), так и на объективную сторону (конкретное процессуальное решение судьи, прокурора и следователя).
А не много ли позволяет себе Председатель СК РФ?
Ведь такие действия можно квалифицировать как вмешательство в деятельность следователя с использованием своего должностного положения (ч.3 ст. 294 УК РФ): диспозиция статьи 294 УПК РФ исходит из того, что вмешательство может быть осуществлено в любой форме (т.е. и в форме издания приказов и инструкций)). Следователь обязан исполнять приказы своих руководителей.
Кто дал Председателю СК РФ право запрещать своим подчиненным исполнять требования федеральных законов?
Но, как уже говорилось, судей, прокуроров и следователей это «изобретение» Председателя СК РФ очень и очень устраивает, а потому они постарались его сохранить.[4],[5]
Бастрыкин А.И. - "ученый, ... доктор юридических наук, профессор, заслуженный юрист Российской Федерации". Трудно предположить, что п.20 утвержденной им Инструкции является результатом его юридической безграмотности. Следовательно, речь идет о преступлении (ст. ст. 286, 294 УК РФ).
Либо, если Бастрыкин А.И. не понимал, что делает, остается только посетовать на то, что вот такие у нас сейчас доктора юридических наук и заслуженные юристы.
Чертовской Ф.Ф.
БИБЛИОГРАФИЯ:
[1] Приказ Следственного комитета России от 11 октября 2012 г. N 72
/ http://www.rg.ru/2013/03/06/priem-dok.html
[2] ФЗ «О Следственном комитете РФ»/ http://base.garant.ru/12181539/
[3] Положение о Следственном комитете от 14.01.11 г./ http://base.garant.ru/12181915/
[4] Решение Верховного суда РФ от 10.02.14 г. / http://www.consultant.ru/document/cons_doc_LAW_160153/.
[5] Определение Апелляционной коллегии Верховного Суда РФ от 22.04.14 г. / http://www.consultant.ru/document/cons_doc_LAW_162534/
Статьи на схожую тему:
Кесарю кесарево
"Где тонко, там и рвется"
style="border:0;" height="31" width="88" alt="Рейтинг@Mail.ru" />