Аннотация: суд не имеет права снижать законную неустойку
«В зале заседатели, рожи протокольные»
(«Воровайки». Вор с воровочкой).
В п. 70 Постановления Пленума Верховного Суда РФ от 24.03.2016 N 7 (ред. от 22.06.2021) "О применении судами некоторых положений Гражданского кодекса Российской Федерации об ответственности за нарушение обязательств", разъяснено, что, установление в договоре максимального или минимального размера (верхнего или нижнего предела) неустойки не являются препятствием для снижения ее судом.
В п. 78 этого же постановления Пленум указал, что правила о снижении размера неустойки на основании статьи 333 ГК РФ применяются также в случаях, когда неустойка определена законом, например, статьями 23, 23.1, пунктом 5 статьи 28, статьями 30 и 31 Закона Российской Федерации от 7 февраля 1992 года N 2300-1 "О защите прав потребителей", пунктом 21 статьи 12 Закона об ОСАГО, положениями Федерального закона от 10 января 2003 года N 18-ФЗ "Устав железнодорожного транспорта Российской Федерации", статьей 16 Федерального закона от 29 декабря 1994 года N 79-ФЗ "О государственном материальном резерве", пунктом 5 статьи 34 Федерального закона от 5 апреля 2013 года N 44-ФЗ "О контрактной системе в сфере закупок товаров, работ, услуг для обеспечения государственных и муниципальных нужд".
И наши судьи применяют ст. 333 ГК РФ налево и направо, поставив закон с ног на голову: «исключительным случаем» стало скорее неприменение ст. 333, чем ее применение. И над мотивами, по которым суд полагает, что уменьшение размера неустойки является допустимым (которые их обязал указывать решении Пленум ВС РФ в п. 34 постановления от 28.06.2012 N 17 "О рассмотрении судами гражданских дел по спорам о защите прав потребителей") наши судьи особо голову не ломают: «суд считает, что сумма неустойки явно несоразмерна последствиям нарушения обязательства», вот и все мотивы.
В ст. 333 ГК РФ указывается, что договорная неустойка может быть уменьшена судом только в исключительных случаях.
Про уменьшение законной неустойки в этой статье вообще ничего не говорится. То есть законная неустойка не может быть уменьшена даже в исключительных случаях. Законная неустойка может быть только увеличена (ст. 332 ГК РФ).
Законная неустойка может быть уменьшена по причине наличия вины кредитора в неисполнении обязательства должником (ст. 404 ГКРФ), но только не по причине ее явной несоразмерности.
Тем более в тех случаях, когда максимальный размер неустойки установлен самим законодателем. Установив предельный размер неустойки в 100 %, законодатель тем самым дает понять, что для категории дел о защите прав потребителей такой размер неустойки будет разумным. Не для того законодатель установил такой высокий процент неустойки по делам о защите прав потребителей (3% в день), чтобы суд своим решением обесценивал ее до размера неустойки в предпринимательской деятельности (0,1%). Потому что по делам о защите прав потребителей и суммы неустойки в тысячи и в миллионы раз меньше, и потребитель более уязвим, чем предприниматель.
То же самое касается и размера штрафа за отказ от добровольного исполнения требований кредитора (ч. 6 ст. 13 Закона «О защите прав потребителей»). Если законодатель установил конкретный размер штрафа (50%), а не плавающий «от … и до …» (на усмотрение суда), то суд просто не может с таким размером не согласиться и признать его чрезмерным.
Потому что это будет означать переделывание закона, а судья обязан подчиняться федеральному закону (ст. 120 Конституции РФ). И это будет означать вторжение судебной власти в компетенцию законодательной власти, потому что нарушает принцип разделения и самостоятельности властей (ст. 10 Конституции РФ).
Iudicis est ius dicere, non dare.[1]
Именно законодательная власть (а не судебная) наделена полномочиями устанавливать «нормы права». Норма права – это то, что нормально. Т. о., законодатель просто не может принимать «ненормальные» законы (в данном случае - устанавливать «чрезмерные» неустойки). Поэтому законная неустойка по 3% в день и штраф 50 %, по мнению законодателя, - это нормально.
А если кому-то кажется, что законодатель установил в законе чрезмерный размер неустойки или штрафа, пусть идет в суд и оспаривает этот закон. До тех пор пока этот закон действителен, суд не имеет права считать какие-либо положения этого закона чрезмерными и самовольно их пересматривать.
Но наши суды охотно снижают кроме неустойки еще и штраф за отказ от добровольного удовлетворения требований потребителя (хотя, казалось бы, «соразмерность последствиям нарушенного обязательства» здесь вообще не причем: штраф налагается за сам факт отказа от добровольного исполнения этих требований). Либо заменяют неустойку штрафом, исходя из того, что штраф по своей сути это тоже неустойка, и применять надо что-то одно.
Неустойка подлежит взысканию даже в том случае, если ответчик исполнил требование потребителя добровольно. Исполнитель может исполнить это требование добровольно в сроки, установленные законом (например, в 10-дневный срок (ст. 31 Закона РФ «О защите прав потребителей»)), и тогда никакая неустойка начисляться не будет. А может исполнить добровольно, но с нарушением установленного законом срока, и тогда неустойка начисляется вплоть до того дня, когда он исполнил свою обязанность. В этом и есть смысл неустойки – заставить исполнителя побыстрее приступить к устранению недостатков даже в том случае, если он сам против этого не возражает (одними обещаниями когда-нибудь исправить недостатки потребитель сыт не будет).
Поэтому и размер неустойки зависит от количества дней просрочки исполнения (даже если оно было произведено добровольно).
А наложение штрафа не зависит от количества дней просрочки. К штрафу приходится прибегать, когда начисление неустойки не помогло: он налагается за сам факт отказа исполнителя от добровольного исполнения, в результате чего потребителю приходится обращаться к органу принудительного взыскания – к суду.
То есть если исполнитель хоть и просрочил исполнение требования потребителя, но исполнил его сам до обращения потребителя в суд, то штраф на него не налагается. А если потребителю для решения этого вопроса пришлось обращаться в суд, то налагается и штраф и неустойка: неустойка за то, что течение срока неисполнения всё еще продолжается (и это срок пресечется лишь решением суда - формальным принудительным исполнением требования потребителя судом вместо исполнителя), а штраф за то, что исполнитель не исполнил требование потребителя сам, и для исполнения требований потребителя пришлось задействовать судебную процедуру, тратя на это силы как самого потребителя, так и судьи со всем его аппаратом.
В противном случае замена неустойки штрафом теряет всякий смысл: максимальная величина неустойки 100 % , а штрафа – всего 50%. Поэтому при таком понимании закона исполнителю становится выгоднее не исполнять требование потребителя с целью довести дело до суда, чтобы заменить неустойку на штраф и снизить размер своей ответственности. А это противоречит задачам гражданского судопроизводства, определенным в ст. 2 ГПК РФ как способствование укреплению законности и правопорядка, предупреждению правонарушений.
Нередко суды отказывают во взыскании этого штрафа, если ответчик после обращения потребителя в суд неожиданно решает исполнить требования потребителя, не дожидаясь решения суда: дескать, раз исполнил до вынесения решения суда, следовательно, сделал это добровольно.
Добровольно от слова «воля».
В доктрине гражданского права для действий, совершенных под влиянием внешних факторов, есть даже соответствующее наименование – сделки совершенные с пороком воли.
Например, Рябинина А.В. утверждает: «Основания оспоримости таких недействительных сделок можно разделить на две группы:
− сделки, в которых порок воли связан с самим лицом, совершающим сделку (ст. ст. 177, 178 ГК РФ);
− сделки, в которых порок воли связан с внешним воздействием на лицо, совершающее сделку (ст. 179 ГК РФ)».[2]
То есть уже само словосочетание «порок воли» указывает на то, что говорить о доброй воле не приходится.
Если исполнение было произведено ответчиком после обращения потребителя в суд, то это было сделано не добровольно, а под угрозой принудительного взыскания судом.
Исполнить требования потребителя в такой ситуации исполнителя заставляет не его добрая воля, а угроза возникновения дополнительных существенных убытков (компенсация морального вреда, штраф, судебные расходы).
То обстоятельство, что он исполнил требование потребителя раньше, чем суд принял иск к своему производству (не говоря уже о стадии рассмотрения дела), никакого значения не имеет, поскольку течение периода добровольного исполнения обязательства пресекается действиями именно истца (подачей иска в суд), а не действиями суда (который без подачи иска не вправе самостоятельно инициировать процедуру принудительного взыскания). Успел суд приступить к рассмотрению иска или еще нет – это технические вопросы взаимоотношений истца и суда, которые никак не связаны с волей ответчика.
С момента подачи иска отношения между потребителем и исполнителем, как сторонами гражданско-правового договора, заканчиваются и начинаются другие отношения - между истцом и ответчиком, как участниками судебного процесса. Заявитель выдвинул уже исковые требования, а не требования потребителя. И предъявил он эти требования уже суду, а не исполнителю.
Поэтому добровольное исполнение исковых требований в качестве ответчика никаких преференций исполнителю не дает: ГПК РФ попросту не предусматривает такого варианта развития событий. Есть вариант признания иска ответчиком, который равнозначен удовлетворению иска (ч. 3 ст. 173 ГПК РФ). Если ответчик помимо признания иска еще и исполнил часть исковых требований, то это будет означать только досрочное частичное исполнение решения суда.
Чертовской Ф.Ф.
Библиография:
[1] Судье подобает творить суд, а не создавать право (лат.).
[2] Рябинина А. В. Сделки с пороками воли в новой редакции Гражданского кодекса Российской Федерации / Молодой ученый. — 2016. — № 10 (114). — С. 1039-1045. — URL: https://moluch.ru/archive/114/30210/?ysclid=lfp5xhvllb824010811.
style="border:0;" height="31" width="88" alt="Рейтинг@Mail.ru" />